Значение ингвар ингваревич в краткой биографической энциклопедии. Повесть о разорении рязани батыем Характеристика юрия ингваревича

Странное происшествие в Рязани 23 сентября утром информагентства сообщили об очередном… как бы это поточнее сказать… подрыве - не подрыве… К счастью, очередной подрыв жилого дома (дело было в Рязани, на улице Новоселова) не состоялся, но, как следовало из сообщений, по

Батый у стен Рязани (1237г.)

И услышал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский о нашествии безбожного царя Батыя, и тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя или чтобы сам на него пошел. Князь великий Георгий Всеволодович Владимирский и сам не пошел, и помощи не послал, задумав один сразиться с Батыем. И услышал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и тотчас послал за братьями своими: за князем Давыдом Ингваревичем Муромским, и за князем Глебом Ингваревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями.

Фрагмент диорамы Оборона старой Рязани

И стали совет держать, как утолить нечестивца дарами. И послал сына своего князя Федора Юрьевича Рязанского к безбожному царю Батыю с дарами и мольбами великими, чтобы не ходил войной на Рязанскую землю. И пришел князь Федор Юрьевич на реку на Воронеж к царю Батыю, и принес ему дары, и молил царя, чтоб не воевал Рязанской земли. Безбожный же, лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной на Рязанскую землю. Но хвалился-грозился повоевать всю Русскую землю. И стал просить у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе. И некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что есть у князя Федора Юрьевича Рязанского княгиня из царского рода и что- всех прекраснее она красотой телесною.

Царь Батый лукав был и немилостив в неверии своем, распалился в похоти своей и сказал князю Федору Юрьевичу: "Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей". Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: "Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь". Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велся бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.

И один из пестунов князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, укрылся и горько плакал, смотря на славное тело честного своего господина; и увидев, что никто его не охраняет, взял возлюбленного своего государя и тайно схоронил его. И поспешил к благоверной княгине Евпраксии, и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного князя Федора Юрьевича.

Благоверная же княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем и держала любимое чадо свое - князя Ивана Федоровича, и как услышала она эти смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти. И услышал великий князь Юрий Ингваревич об убиении безбожным царем возлюбленного сына своего, блаженного князя Федора, и других князей, и что перебито много лучших людей, и стал плакать о них с великой княгиней и с другими княгинями и с братией своей. И плакал город весь много времени. И едва отдохнул князь от великого того плача и рыдания, стал собирать воинство свое и расставлять полки.

И увидел князь великий Юрий Ингваревич братию свою, и бояр своих, и воевод, храбро и мужественно скачущих, воздел руки к небу и сказал со слезами: "Избавь нас, боже, от врагов наших. И от подымавшихся на нас освободи нас, и сокрой нас от сборища нечестивых, и от множества творящих беззаконие. Да будет путь им темен и скользок". И сковал братии своей: "О государи мои братия, если из рук господних благое приняли, то и злое не потерпим ли?! Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые божий церкви, и за веру христианскую, и за отчизну отца нашего великого князя Ингваря Святославича".

И пошел в церковь Успения пресвятой владычицы Богородицы. И плакал много перед образом пречистой Богородицы, и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславовне, и принял благословение от епископа и всех священнослужителей. И пошел против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ рязанских. И напали на него, и стали биться с ним крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался.

Но против гнева божия кто постоит! Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два - с десятью тысячами. И видел князь великий, что убит брат его, князь Давыд Ингваревич, и воскликнул: "О братия моя милая! Князь Давид, брат наш, наперед нас чашу испил, а мы ли сей чаши не изопьем!" И пересели с коня на конь и начали биться упорно. Через многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь, храбро и мужественно сражаясь, так что все полки татарские подивились крепости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские.

Здесь убит был благоверный великий князь Юрий Ингваревич, брат его князь Давыд Ингваревич Муромский, брат его князь Глеб Ингваревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский и многие князья местные, и воеводы крепкие, и воинство: удальцы и резвецы рязанские. Все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые. Все это навел бог грехов ради наших.

А князя Олега Ингваревича захватили еле живого. Царь же, увидев многие свои полки побитыми, стал сильно скорбеть и ужасаться, видя множество убитых из своих войск татарских. И стал воевать Рязанскую землю, ведя убивать, рубить и жечь без милолсти. И град Пронск, и град Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей побил без милосердия. И текла кровь христианская, как река обильная, грехов ради наших.

И увидел царь Батый Олега Ингваревича, столь красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, и хотел уврачевать его от тяжких ран, и к своей вере склонить. Но князь Олег Ингваревич укорил царя Батыя и назвал его безбожным и врагом христианства. Окаянный же Батый дохнул огнем от мерзкого сердца своего и тотчас повелел Олега ножами рассечь на части. И был он второй страстотерпец Стефан, принял венец страдания от всемилостивого бога и испил чашу смертную вместе со всею своею братиею. И стал воевать царь Батый окаянный Рязанскую землю, и пошел ко граду Рязани. И осадил град, и бились пять дней неотступно.

«Оборона Рязани». Диорама.

Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город - одни с огнями, Другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами - и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами а епископа и священников огню предали - во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе многих людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников их - князей киевских и черниговских - захватили.

И.Глазунов.Нашествие.

А храмы божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего - ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши.

И увидел безбожный царь Батый страшное пролитие крови христианской, и еще больше разъярился и ожесточился, и пошел на город Суздаль и на Владимир, собираясь Русскую землю пленить, и веру христианскую искоренить, и церкви божий до основания разорить.

И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове с князем Ингварем Ингваревичем, и услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены.

И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем. И собрал небольшую дружину - тысячу семьсот человек, которых бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно.

И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился. И едва поймали татары из полка Евпатьева пять человек воинских, изнемогших от великих ран. И привели их к царю Батыю. Царь Батый стал их спрашивать; "Какой вы веры, и какой земли, и зачем мне много зла творите?" Они же ответили: "Веры мы христианской, рабы великого князя Юрия Ингваревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингваревича Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу - рать татарскую".

Батый.Средневековый китайский рисунок
Правитель Улуса Джучи

Царь же подивился ответу их мудрому. И послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым. И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал. И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и стали бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его. И принесли тело его к царю Батыю.

М. А. Пресняков.Евпатий Коловрат

Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбеями, и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали они царю: "Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отця наши не рассказывали нам: Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются - один с тысячею, а два - с десятью тысячами. Ни один из них не съедет живым с побоища". И сказал царь Батый, глядя на тело Евпатьево: "о Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своей дружиною и многих богатырей сильной орды моей побил и много полков разбил. Бели бы такой вот служил у меня, - держал бы его у самого сердца своего". И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых похватали на побоище. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им.

Князь Ингварь Ингваревич был в то время в Чернигове, у брата своего князя Михаила Всеволодовича Черниговского, сохранен богом от злого того отступника и врага христианского. И пришел из Чернигова в землю Рязанскую, в свою отчину, и увидел ее пусту, и услышал, что братья его все убиты нечестивым, законопреступным царем Батыем, и пришел во град Рязань, и увидел город разоренным, а мать свою, и снох своих, и сродников своих, и многое множество людей лежащих мертвыми, город разорен и церкви пожжены, и все узорочье из казны черниговской и рязанской взято. Увидел князь Ингварь Ингваревич великую последнюю погибель за грехи наши и жалостно воскричал, как труба, созывающая на рать, как сладкий орган звучащий. И от великого того крика и вопля страшного пал на землю, как мертвый. И едва отлили его и отходили на ветру. И с трудом ожила душа его в нем. Кто не восплачется о такой погибели, кто не возрыдает о стольких людях народа православного, кто не пожалеет стольких убитых великих государей, кто не застонет от такого пленения?

Б.Ольшанский.Славянская быль

Разбирая трупы убитых, князь Ингварь Ингваревич нашел тело матери своей великой княгини Агриппины Ростиславовны, и узнал своих снох, и призвал попов из сел, которых бог сохранил, и похоронил матерь свою и снох своих с плачем великим вместо псалмов и песнопений церковных: сильно кричал и рыдал. И похоронил остальные тела мертвых, и очистил город, и освятил. И собралось малое число людей, и немного утешил их. И плакал беспрестанно, поминая матерь свою, братию свою, и род свой, и все узорочье рязанское, без времени погибшее. Все то случилось по грехам нашим. Был город Рязань, и земля была Рязанская, и исчезло богатство ее, и отошла слава ее, и нельзя было увидеть в ней никаких благ ее - только дым и пепел; и церкви все погорели, и великая церковь внутри изгорела и почернела. И не только этот город пленен был, но и иные многие. Не стало в городе ни пения, ни звона; вместо радости -плач непрестанный.

И пошел князь Ингварь Ингваревич туда, где побиты были нечестивым царем Батыем братья его: великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, брат его князь Давыд Ингваревич, брат его Всеволод Ингваревич, и многие князья местные, и бояре, и воеводы, и все воинство, и удальцы, и резвецы, узорочье рязанское. Лежали они все на земле опустошенной, на траве ковыле, снегом и льдом померкнувшие, никем не блюдомые. Звери тела их поели, и множество птиц их растерзало. Все лежали, все вместе умерли, единую чашу испили смертную.

И увидел князь Ингварь Ингваревич великое множество мертвых тел лежащих, и воскричал горько громким голосом, как труба звучащая, и бил себя в грудь руками, и падал на землю. Слезы его из очей как поток текли, и говорил он жалостно: "О милая моя братия и воинство! Как уснули вы, жизни мои драгоценные? Меня одного оставили в такой погибели! Почему не умер я раньше вас? И куда скрылись вы из очей моих, и куда ушли вы, сокровища жизни моей? Почему ничего не промолвите мне, брату вашему, цветы прекрасные, сады мои недозрелые? Уже не подарите сладость душе моей! Почему, государи мои не посмотрите вы на меня, брата вашего, и не поговорите со мною?

Ужели забыли меня, брата вашего, от единого отца рожденного и от единой утробы матери нашей - великой княгини Агриппины Ростиславовны, и единою грудью многоплодного сада вскормленного? На кого оставили вы меня, брата своего? Солнце мое дорогое, рано заходящее, месяц мой красный! Скоро погибли вы, звезды восточные; зачем же закатились вы так рано? Лежите вы на земле пустой, никем не охраняемые; чести-славы ни от кого не получаете вы! Помрачилась слава ваша. Где власть ваша? Над многими землями государями были вы, а ныне лежите на земле пустой, лица ваши потемнели от тления.

О милая моя братия и дружина ласковая, уже не повеселюся с вами! Светочи мои ясные, зачем потускнели вы? Немного порадовался с вами! Если услышит бог молитву вашу, то помолитесь обо мне, брате вашем, чтобы умер я вместе с вами. Уже ведь за веселием плач и слезы пришли ко мне, а за утехой и радостью сетование и скорбь явились мне! Почему не прежде вас умер, чтобы не видеть смерти вашей, а своей погибели? Слышите ли вы горестные слова мои, жалостно звучащие? О земля, о земля! о дубравы! Поплачьте со мною! Как опишу и как назову день тот, в который погибло столько государей и многое узорочье рязанское - удальцы храбрые? Ни один из них не вернулся, но все равно умерли, единую чашу смертную испили. От горести души моей язык мой не слушается, уста закрываются, взор темнеет, сила изнемогает".

Было тогда много тоски, и скорби, и слез, и вздохов, и страха, и трепета от всех тех злых, которые напали на нас. И воздел руки к небу великий князь Ингварь Ингваревич, и воззвал со слезами, говоря: "Господи боже мой, на тебя уповаю, спаси меня и от всех гонящих избавь меня. Пречистая владычица, матерь Христа, бога нашего, не оставь меня в годину печали моей. Великие страстотерпцы и сродники наши Борис и Глеб, будьте мне, грешному, помощниками в битвах. О братия мои воинство, помогите мне во святых ваших молитвах на врагов наших - на агарян и внуков рода Измаила".

И стал разбирать князь Ингварь Ингваревич тела мертвых, и взял тела братьев своих - великого князя Юрия Ингваревича, и князя Давыда Ингвареви ча Муромского, и князя Глеба Ингваревича Коломенского, и других князей местных - своих сродников, и многих бояр, и воевод, и ближних, знаемых ему, и принес их во град Рязань, и похоронил их с честью, а тела других тут же на пустой земле собрал и надгробное отпевание совершил. И, похоронив так, пошел князь Ингварь Ингваревич ко граду Пронску, и собрал рассеченные части тела брата своего благоверного и христолюбивого князя Олега Ингваревича, и повелел нести их во град Рязань, а честную главу его сам князь великий Ингварь Ингваревич до града понес, и целовал ее любезно, и положил его с великим князем Юрием Ингваревичем в одном гробу.

А братьев своих, князя Давыда Ингваревича да князя Глеба Ингваревича, положил в одном гробу близ могилы тех. Потом пошел князь Ингварь Ингваревич на реку на Воронеж, где убит был князь Федор Юрьевич Рязанский, и взял тело честное его, и плакал над ним долгое время. И принес в область его к иконе великого чудотворца Николы Корсунского, и похоронил его вместе с благоверной княгиней Евпраксией и сыном их князем Иваном Федоровичем Постником во едином месте. И поставил над ними кресты каменные. И по той причине зовется великого чудотворца Николы икона Заразской, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном своим князем Иваном сама себя на том месте "заразила" (разбила).

***

История государства Российского

(† 21.12.1237), кн. рязанский, сын рязанского кн. Игоря Глебовича († 1195). Сведения о муромо-рязанских князьях скудны, поскольку местное летописание сохранилось крайне фрагментарно. Дополнительные сложности вносит генеалогическая путаница, характерная для Повести о разорении Рязани Батыем, к-рая служит одним из основных источников сведений о гибели Г. И. Повесть является составной частью Повестей о Николе Заразском (Зарайском) и, по общепринятому до недавнего времени мнению Д. С. Лихачёва , сложилась, вероятно, в XIV в., хотя восходит к рассказам XIII в. Однако в последнее время Б. М. Клосс , развивая т. зр. А. Поппе , попытался доказать, что весь комплекс Повестей о Николе Заразском был составлен в 1560 на основе Московского летописного свода 1479 г.

Впервые Г. И. упоминается в летописи под 1207 г.: 22 сент. вел. кн. владимиро-суздальский Всеволод (Димитрий) Юрьевич Большое Гнездо «повеле изъимати» и заточить во Владимире Г. И. с его старшим братом Ингварем и неск. др. рязанскими князьями по обвинению (справедливость к-рого под вопросом) в сговоре с черниговскими князьями. На свободу рязанские князья вышли в 1212 г., после смерти Всеволода. Каким именно уделом в Рязанском княжестве владел Г. И. до и после пленения, неизвестно. Следуя спрямленному родословию, приведенному в списке рязанских князей в приложении к Воскресенской летописи (ПСРЛ. Т. 7. С. 243), Юрия Рязанского, фигурирующего в 1207 г., в историографии иногда отделяют от Юрия, погибшего в 1237 г., считая первого братом, а второго сыном Ингваря Игоревича (см., напр.: Рапов О . М . Княжеские владения на Руси в Х - 1-й пол. XIII в. М., 1977. С. 127, 132-133). Однако тот факт, что Г. И. не назван в связи с трагическими для рязанских князей событиями 20 июля 1217 г., когда шестеро из них были коварно убиты в Исадах под Рязанью собственным братом кн. Глебом Владимировичем, не может служить основанием для предположения, что к этому времени Г. И. уже не было в живых. Ведь в рассказе Новгородской Первой летописи о нашествии монголо-татар на Муромо-Рязанскую землю, к-рый лучше всего отразил историческую основу Повести о разорении Рязани, рязанский князь прямо назван «Юрьем, Инъгворовым братом» (НПЛ. С. 74).

После смерти Ингваря Игоревича, к-рая в летописях не отмечена, а у В. Н. Татищева отнесена к 1235 г. (Татищев В . Н . История Российская. М., 1964. Т. 3. С. 230; проверить достоверность этой даты нечем), Г. И. остался старшим среди рязанских князей, под рукой к-рого в 1237 г. выступили его племянники блгв. князья Олег (Косма) и Роман Ингваревичи . (Вероятно, именно Г. И. имеется в виду в жалованной грамоте рязанского вел. кн. Олега Иоанновича (1350-1402) (АИ. Т. 1. № 2), в к-рой «князь Юрьи» поименован в ряду строителей Успенского собора в Рязани наряду с Ингварем Игоревичем и Олегом Ингваревичем, занимавшим рязанский стол до 1258.) Когда в кон. 1237 г. монголо-татары подошли к границам Рязанского княжества, Г. И. отказался подчиниться требованию Батыя дать «десятину во всем», одновременно отправив посольство к владимиро-суздальскому кн. св. Георгию (Юрию) Всеволодовичу с просьбой о помощи. Рязанский по происхождению рассказ об этих событиях, вошедший в новгородское летописание, ставит в вину Георгию Всеволодовичу, что тот не внял просьбам рязанских князей. Однако из самого рассказа видно, что суздальские войска под предводительством блгв. кн. Всеволода (Димитрия) Георгиевича и воеводы Еремея все же выступили, но опоздали и вместе с войсками Романа Ингваревича были разбиты монголо-татарами под стенами Коломны.

16 дек. 1237 г. Г. И. был осажден в Рязани, 21 дек. город пал. Во время разгрома столицы княжества погиб и Г. И. с супругой и матерью, причем о последней (блгв. кнг. Агриппине) сообщает только Повесть о разорении Рязани. Повесть же вводит в рассказ о последних днях Г. И. ряд подробностей: увещание к братьям (надо: племянникам) о том, что лучше «испити чашу смертную за святыа Божиа церкви и за веру христьянскую», «нежели в поганой воли быти»; моление в кафедральном Успенском соборе перед иконами Пресв. Богородицы, свт. Николая и святых Бориса и Глеба; благословение от епископа. Не все эти подробности могут быть признаны достоверными, т. к. по летописным источникам известно, напр., что Рязанского епископа во время осады в городе не было. Согласно Повести, тела Г. И., его жены и др. погибших рязанских князей были погребены в Рязани вернувшимся сюда кн. Ингварем Ингваревичем, к-рого нашествие застало в Черниговской земле; впрочем, др. источниками такой князь не засвидетельствован. Уникальным является также сообщение Повести о том, что у Г. И. был сын - княживший в Зарайске блгв. кн. Феодор Георгиевич. Он претерпел мученическую смерть в ставке Батыя, куда был послан отцом для переговоров. Однако, как показал В. А. Кучкин, Зарайск как город появился только в 1527-1531 гг., ранее это было село с ц. во имя свт. Николая.

В память о рязанцах, защищавших город в 1237 г., на валах городища Ст. Рязань в 1997 г. был воздвигнут белокаменный крест. В 2005 г. у подножия валов на берегу Оки в память о погибших в 1237 г. были установлены деревянное распятие и памятная гранитная плита.

Ист.: НПЛ; ПСРЛ. Т. 1; Т. 2; Т. 4. Ч. 1; Т. 6. Вып. 1; Т. 7 (по указ.); Лихачёв Д . С . Повести о Николе Заразском: (Тексты) // ТОДРЛ. 1946. Т. 7. С. 257-406; Повесть о разорении Рязани Батыем / Изд.: И. А. Лобакова // БЛДР. 1997. Т. 5. С. 140-155.

Лит.: Кузьмин А . Г . Рязанское летописание. М., 1965; Лихачёв Д . С . Повести о Николе Заразском // СККДР. Вып. 1. С. 332-337 [Библиогр.]; Лобакова И . А . Проблема соотношения старших редакций «Повести о разорении Рязани Батыем» // ТОДРЛ. 1993. Т. 46. С. 36-52; Клосс Б . М . Избр. тр. М., 2001. Т. 2. Очерки по истории рус. агиографии XIV-XVI вв. С. 409-463; он же . История создания Повести о Николе Зарайском // Зарайск. Т. 1: Ист. реалии и легенды. М., 2002. С. 114-177; Кучкин В . А . Ранняя история г. Зарайска и проблема ее источников // Там же. C. 103-108.

А. В. Назаренко

ГЕОРГИЙ (ЮРИЙ) ИГОРЕВИЧ - князь рязанский, сын рязанского князя Игоря Глебовича († 1195 год).

Сведения о муромо-рязанских князьях скудны, поскольку местное летописание сохранилось крайне фрагментарно. Дополнительные сложности вносит генеалогическая путаница, характерная для Повести о разорении Рязани Батыем , которая служит одним из основных источников сведений о гибели Григория Игоревича. Повесть является составной частью Повестей о Николе Заразском (Зарайском) и, по общепринятому до недавнего времени мнению Д.С. Лихачёва, сложилась, вероятно, в XIV веке, хотя восходит к рассказам XIII века. Однако в последнее время Б.М. Клосс, развивая точку зрения А. Поппе, попытался доказать, что весь комплекс Повестей о Николе Заразском был составлен в 1560 году на основе Московского летописного свода 1479 года.

Впервые Григорий Игоревич упоминается в летописи под 1207 годом: 22 сентября великий князь владимиро-суздальский Всеволод (Димитрий) Юрьевич Большое Гнездо «повеле изъимати» и заточить во Владимире Григория Игоревича с его старшим братом Ингварем и несколькими другими рязанскими князьями по обвинению (справедливость которого под вопросом) в сговоре с черниговскими князьями. На свободу рязанские князья вышли в 1212 году, после смерти Всеволода. Каким именно уделом в Рязанском княжестве владел Григорий Игоревич до и после пленения, неизвестно. Следуя спрямленному родословию, приведенному в списке рязанских князей в приложении к Воскресенской летописи (ПСРЛ. Т. 7. С. 243), Юрия Рязанского, фигурирующего в 1207 году, в историографии иногда отделяют от Юрия, погибшего в 1237 году, считая первого братом, а второго сыном Ингваря Игоревича (смотри, например: Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в Х - 1-й половины XIII веков М., 1977 год. С. 127, 132-133). Однако тот факт, что Григорий Игоревич не назван в связи с трагическими для рязанских князей событиями 20 июля 1217 года, когда шестеро из них были коварно убиты в Исадах под Рязанью собственным братом князем Глебом Владимировичем, не может служить основанием для предположения, что к этому времени Григория Игоревича уже не было в живых. Ведь в рассказе Новгородской Первой летописи о нашествии монголо-татар на Муромо-Рязанскую землю, который лучше всего отразил историческую основу Повести о разорении Рязани, рязанский князь прямо назван «Юрьем, Инъгворовым братом» (НПЛ. С. 74).

После смерти Ингваря Игоревича, которая в летописях не отмечена, а у В.Н. Татищева отнесена к 1235 году (Татищев В.Н. История Российская. М., 1964. Т. 3. С. 230; проверить достоверность этой даты нечем), Григорий Игоревич остался старшим среди рязанских князей, под рукой которого в 1237 году выступили его племянники благоверные князья Олег (Косма) и Роман Ингваревичи. (Вероятно, именно Григорий Игоревич имеется в виду в жалованной грамоте рязанского великого князя Олега Иоанновича (1350-1402 годов) (АИ. Т. 1. № 2), в которой «князь Юрьи» поименован в ряду строителей Успенского собора в Рязани наряду с Ингварем Игоревичем и Олегом Ингваревичем, занимавшим рязанский стол до 1258 года) Когда в конце 1237 года монголо-татары подошли к границам Рязанского княжества, Григорий Игоревич отказался подчиниться требованию Батыя дать «десятину во всем», одновременно отправив посольство к владимиро-суздальскому князю святому Георгию (Юрию) Всеволодовичу с просьбой о помощи. Рязанский по происхождению рассказ об этих событиях, вошедший в новгородское летописание, ставит в вину Георгию Всеволодовичу, что тот не внял просьбам рязанских князей. Однако из самого рассказа видно, что суздальские войска под предводительством благоверного князя Всеволода (Димитрия) Георгиевича и воеводы Еремея все же выступили, но опоздали и вместе с войсками Романа Ингваревича были разбиты монголо-татарами под стенами Коломны.
Крест, установленный на валах городища Станции Рязань в память защитников города. Фотография. 2005 год.

16 декабря 1237 года Григорий Игоревич был осажден в Рязани, 21 декабря город пал. Во время разгрома столицы княжества погиб и Григорий Игоревич с супругой и матерью, причем о последней (благоверной княгине Агриппине) сообщает только Повесть о разорении Рязани. Повесть же вводит в рассказ о последних днях Григория Игоревича ряд подробностей: увещание к братьям (надо: племянникам) о том, что лучше «испити чашу смертную за святыа Божиа церкви и за веру христьянскую», «нежели в поганой воли быти»; моление в кафедральном Успенском соборе перед иконами Пресвятой Богородицы, святого Николая и святых Бориса и Глеба; благословение от епископа. Не все эти подробности могут быть признаны достоверными, т. к. по летописным источникам известно, например, что Рязанского епископа во время осады в городе не было. Согласно Повести, тела Григория Игоревича, его жены и других погибших рязанских князей были погребены в Рязани вернувшимся сюда князем Ингварем Ингваревичем, которого нашествие застало в Черниговской земле; впрочем, другими источниками такой князь не засвидетельствован. Уникальным является также сообщение Повести о том, что у Григория Игоревича был сын - княживший в Зарайске благоверный князь Феодор Георгиевич. Он претерпел мученическую смерть в ставке Батыя, куда был послан отцом для переговоров. Однако, как показал В.А. Кучкин, Зарайск как город появился только в 1527-1531 годах, ранее это было село с церковью во имя святителя Николая.

В память о рязанцах, защищавших город в 1237 году, на валах городища Станции Рязань в 1997 году был воздвигнут белокаменный крест. В 2005 году у подножия валов на берегу Оки в память о погибших в 1237 году были установлены деревянное распятие и памятная гранитная плита.